* * *

Quí serer' íngenuúm vólet ágrum

Líberat árva priús frúticíbus

Fálce rubós filicémqué resécat

Út nova frúge gravís Céres éat

Dúlcior ést apiúm máge lábor

Sí malus óra priús sápor édat

Grátius ástra nitént, úbi Nótus

Désinit ímbreferós dáre sónos

Lúcifer út tenebrás pépulérit

Púlchra diés roseós ágit équos

Tú quoque fálsa tuéns bóna príus

Íncipe cólla jugó rétrahére

Véra dehínc animúm súbiérint.

(Boétius. Ex “Consolatio

philosóphiae” libri tertii)

                           * * *

В дéвственном поле кто сеять хочет,

Землю он от сорняков очищает,

Куст ежевики и серп косит скорбно,

Снова Церéра вперёд гонит к жатве.

Сладок губáм сельдерéй в голод горький,

Ведь, то кошмар, растерял вкýс уж  люд впрямь,

Звёздный приятен коль гром, если Нóтом

Кóнчены грохоты гроз пред дождями,

Бурю тогда Люцифéр пусть разбудит,

Так в день чудесный вперёд выйдет лошадь,

Так и взгляни на добро лживых раньше,

Стягивать с шéи ярмó чтоб решиться,

Правда поднúмется пусть сразу в дýшу.

(Боэций. Из «Утешéния 

философией» книги третьей)

(конец 523 года)

Сонет Мáнлию Северину Боэцию', творцу и учёному, казни 524 года

Римский папа Григорий Первый' через век к слезе восклицал:

«Где теперь наш сенат средь Римлян? В кошмарах Рим' Древний пал!».

          Взлёт поэта! Ибо Восток воспел вслух Его вассáл,

Теодóрих' —  Боэцию с плеч срубить гóлову приказал:

За восторг столицей Византии'. В мёртвых бывших дворцах — 

Римских светил казнь! А мрут на Муз' надежды в чутких сердцáх:

           В латинских трудах Боэция — то варвар в средних векáх

Аристóтеля' с Платóном' сумел узнать, держа в руках.

К Теодóриху прéжнему мёртвой рыбы головой

К нашей смертности —  Cиммáх', творца зять с искренней душой

            Над ухóй вознёсся, чтоб скорбно позвать за собой.

Вскоре умер в безумстве Он, Теодóрих, мрачно с мольбой.

Две личности... Поэт.., с кем полководец — вéщей судьбóй

           Узел страшный сплетает у жизни смертью — грехóм немой.