Ибо с одиннадцати измерений в пяти сочетáлись

                   Знанья враждебные: минус над Плюсом,

А приблизительной стать отдалённой лишь тенью не в силах,

                   Предположение строф: как сливались

 

Меры иные в мирáх вне времён, скóростей, расстояний...

                   Формами древнего слога дерзнý я

Жалкой попыткой воспеть Вездесущего метаморфозы

                   От сотворения мира как образ.

          

Звёзд прапланеты ничтожные грозди вселенских законов

                   Движимых метагалактик вобрали,

Врéменем разных светил чтоб с рождения не повторились

  Правила их колебаний иными.

 

Воображеньям нельзя многосложность планет всех представить,

                   О их число с временным колебаньем!

Что измеримо у нас — однозначно ничто для реалий

    Уж никакой другой звёздной системы,

 

Правом Всевышнего, лет миллиардов за десять назад для

         Скорости синей Земли вокруг Солнца

С именем Астра, вокруг центробежной галактики нашей,

                   С метагалактикой где-то летящей,

 

Магмой кипящей, ещё во младенчестве жили планеты,

                   Ближе их всех плыл Меркурий к светилу,

Следом Венера, Земля, Марс, затем многослойная масса,

                   Я назову Фаэтóнтом созданье,

 

Умершее за мечту. Открывал он, как пастырь, гигантов,

                   Твердью всё крепче да крепче, чем дальше

Располагались они от светила. Юпитер за ним рос,

                   Тонко копировал хрупкого брата.

Третьим послушный Сатурн, предвещавший итог Фаэтóнта.

Им подчинились: Уран, за Нептуном —

Малый Плутон, а последний — Плутоний:

                   В сферах незримых орбит остывали.